Конституция нашего государства все время кому-то мешает. Этот документ побуждает некоторых господ или товарищей к законотворчеству в сторону урезания излишних свобод для населения и расширения недостаточных, как им кажется, льгот для себя. А иные вроде и не из личных видов стараются, а исключительно из пылкой любви к высшему начальству и желания ему угодить. Время от времени в разных умных головах возникает как бы спонтанно идея поправить Конституцию и увеличить, допустим, срок пребывания президента у власти с четырех лет до семи, чтобы не выбрасывать народные деньги на лишние выборы.
Когда Гарри Трумэн стал президентом Соединенных Штатов, его близкий друг, вместо того чтобы немедленно новоизбранного облизать и назвать высокопревосходительством, сказал ему приблизительно так: «Гарри, теперь, когда ты достиг таких высот, у тебя найдется много горячих поклонников, которые скажут тебе, что ты мудр, велик и вообще прекрасен во всех отношениях. Но ты этого всерьез не принимай, ведь мы с тобой знаем, что это не так». Президенту Гарри это замечание вряд ли понравилось, но он голову другу не отрубил и даже на Аляску его сослать не посмел.
Вообще, в этих самых демократиях, с которых мы пробуем брать пример, не достигая в этом больших успехов, высших чинов похвалами не очень-то балуют, и чиновники с этим мирятся. Я недавно в Германии, сидя перед телевизором, следил за дебатами в бундестаге по какому-то горячему поводу. Выступавшие в прениях нападали на Герхарда Шредера справа и слева, чихвостили его в хвост и в гриву и предлагали немедленно уступить власть другим, более умным. Бедный канцлер потел, краснел, но терпел. Некоторые, впрочем, его хвалили, но никому не могло прийти в голову предлагать ему остаться у власти сверх конституционного срока. Он и минимальный-то один срок кое-как продержался, а дотянет ли до конца второго, еще вопрос.
Говорят, у нас две беды - дороги и дураки. А подхалимов куда отнести? Они ж не по дурости льстят высшему начальнику, восхваляя его внешний вид, голос, осанку, походку или улыбку, посвящая ему оды, рисуя портреты и вешая их где ни попадя.
Кстати, насчет портретов. Рассказывают, что однажды при Николае Первом приключилась такая история. Некий подданный его величества, назюзюкавшись в кабаке, как тогда говорили, до положения риз, сильно шумел и выкрикивал непристойности. Ему указали на висевший на стене портрет царствующей особы и попросили в присутствии государя-императора не выражаться. На что он вроде ответил: «Нас...ть мне на вашего императора». Гром с неба не грянул, но полиция появилась. Скверно-слов был немедленно арестован, судим и приговорен к битью шпицрутенами. Поскольку наказание это было хуже смертной казни, дело дошло до царя, а он, ознакомившись с приговором, высочайше начертать соизволил: «Передайте этому олуху, что мне на него тоже нас...ать, а местным властям - чтоб моих портретов по кабакам больше не вешали».