- Недавно я перебирала документы своего умершего супруга Карима Кадыровича и нашла дневник, который он вел в 15 лет в первые месяцы войны, - пояснила Фирая Сабировна. - Эти записи я называю завещанием мужа и даю их почитать близким и знакомым.
«...В начале войны решили срочно строить запасные линии обороны в глубине территории страны - целые системы оборонительных сооружений. Осенью 1941 года началось строительство таких сооружений вдоль Волги, от Казани до Астрахани. На эти работы были мобилизованы миллионы людей - рабочие, служащие из городов, труженики сел и деревень. В старших классах школ занятия прекратились. Часть учащихся стали изучать трактора, чтобы весной начать на них работать».
«...После моих просьб и уговоров директора школы (в то время я учился в 9-м классе и исполнял одновременно обязанности счетовода средней школы) я добился отправки вместе со своими учителями-мужчинами на строительство оборонительных сооружений в соседний район (Тарханы) - километрах в 60 - 70 от нас. Тогда из молодежи брали туда только тех, кто достиг 17 - 18 лет. А мне пошел только 16-й. Но я был комсомольцем, на равных разговаривал с начальством и был горд, что попал в число строителей спецобъектов оборонного значения».
«...Продуктов не хватало. Отец был на фронте. Все дорого (пуд хлеба - до трех тысяч рублей). В магазинах шаром покати. Хлеб давали по нормам военного времени (по 200 граммов). Но мне иногда свою порцию отдавала директор школы (она была женой первого секретаря райкома партии). Этот хлеб я приносил домой для семьи. Она у нас большая: сестренка 12 лет, братишка 10 лет, братишка 3 лет и еще один братишка 2 месяцев. Матери доставалось с такой оравой. Как только она справлялась с нами? Основным помощником конечно был я. Поэтому и ошарашил ее известием, что уезжаю».
«...1 октября 1941 года сотни людей под дождем тронулись в путь-дорогу. Там мы узнали, почем фунт лиха! Не один день мерзли на волжском ветру, долбя лопатой, ломом, киркой, зубилом при помощи кувалды застывшую землю. Делились с товарищем пайкой хлеба на день, запаривали крапиву с лебедой на щи. Эти адские мучения продолжались до февраля 1942 года».
«...Приезжим давали продпаек. В нем хлеба 600 - 700 граммов, немного мяса, картошки полумерзлой, немного крупы. Мы работали полуголодные и полураздетые. В рваной тонкой одежде и обуви. На работу ходили за 7 - 8 км от деревни, где нас расселили по домам по четыре человека. Мест не хватало, в каждом доме жила семья. Спали на полу прямо в шапках, носках, плотно прижавшись друг к другу. Вставали ровно в пять часов. Дороги настоящей не было, шли с трудом. Но никто не хныкал, недовольных не было. Каждый чувствовал свою ответственность перед страной. Возглавлял многосотенную колонну людей мастер или бригадир. Он первым прокладывал дорогу-тропку. Шел быстро - надо успеть к началу работ, к восьми часам. Начальники строительства, прорабы, десятники строго проверяли количество людей. Прямо с ходу все приступали к работе. Лом, кирка, зубило... Надо норму выполнить. Не выполнишь - работай всю ночь».
«...Работали без обеда. Его никто не готовил. Да и из каких продуктов? Их немножко на квартире оставалось, чтобы поесть перед сном. А на работе в середине дня минут на 15 - 20 останавливались и на костре мерзлые кусочки хлеба, которые остались с завтрака, подогревали, поджаривали. Вот и весь обед. Хорошо, что вокруг нашего строительства остались под снегом неубранные поля пшеницы. Втайне от начальства украдкой выкапывали из-под снега колосья и поджаривали их на листе железа. Как мы выжили, непонятно...»
На этом дневниковые записи обрываются.
«...В начале войны решили срочно строить запасные линии обороны в глубине территории страны - целые системы оборонительных сооружений. Осенью 1941 года началось строительство таких сооружений вдоль Волги, от Казани до Астрахани. На эти работы были мобилизованы миллионы людей - рабочие, служащие из городов, труженики сел и деревень. В старших классах школ занятия прекратились. Часть учащихся стали изучать трактора, чтобы весной начать на них работать».
«...После моих просьб и уговоров директора школы (в то время я учился в 9-м классе и исполнял одновременно обязанности счетовода средней школы) я добился отправки вместе со своими учителями-мужчинами на строительство оборонительных сооружений в соседний район (Тарханы) - километрах в 60 - 70 от нас. Тогда из молодежи брали туда только тех, кто достиг 17 - 18 лет. А мне пошел только 16-й. Но я был комсомольцем, на равных разговаривал с начальством и был горд, что попал в число строителей спецобъектов оборонного значения».
«...Продуктов не хватало. Отец был на фронте. Все дорого (пуд хлеба - до трех тысяч рублей). В магазинах шаром покати. Хлеб давали по нормам военного времени (по 200 граммов). Но мне иногда свою порцию отдавала директор школы (она была женой первого секретаря райкома партии). Этот хлеб я приносил домой для семьи. Она у нас большая: сестренка 12 лет, братишка 10 лет, братишка 3 лет и еще один братишка 2 месяцев. Матери доставалось с такой оравой. Как только она справлялась с нами? Основным помощником конечно был я. Поэтому и ошарашил ее известием, что уезжаю».
«...1 октября 1941 года сотни людей под дождем тронулись в путь-дорогу. Там мы узнали, почем фунт лиха! Не один день мерзли на волжском ветру, долбя лопатой, ломом, киркой, зубилом при помощи кувалды застывшую землю. Делились с товарищем пайкой хлеба на день, запаривали крапиву с лебедой на щи. Эти адские мучения продолжались до февраля 1942 года».
«...Приезжим давали продпаек. В нем хлеба 600 - 700 граммов, немного мяса, картошки полумерзлой, немного крупы. Мы работали полуголодные и полураздетые. В рваной тонкой одежде и обуви. На работу ходили за 7 - 8 км от деревни, где нас расселили по домам по четыре человека. Мест не хватало, в каждом доме жила семья. Спали на полу прямо в шапках, носках, плотно прижавшись друг к другу. Вставали ровно в пять часов. Дороги настоящей не было, шли с трудом. Но никто не хныкал, недовольных не было. Каждый чувствовал свою ответственность перед страной. Возглавлял многосотенную колонну людей мастер или бригадир. Он первым прокладывал дорогу-тропку. Шел быстро - надо успеть к началу работ, к восьми часам. Начальники строительства, прорабы, десятники строго проверяли количество людей. Прямо с ходу все приступали к работе. Лом, кирка, зубило... Надо норму выполнить. Не выполнишь - работай всю ночь».
«...Работали без обеда. Его никто не готовил. Да и из каких продуктов? Их немножко на квартире оставалось, чтобы поесть перед сном. А на работе в середине дня минут на 15 - 20 останавливались и на костре мерзлые кусочки хлеба, которые остались с завтрака, подогревали, поджаривали. Вот и весь обед. Хорошо, что вокруг нашего строительства остались под снегом неубранные поля пшеницы. Втайне от начальства украдкой выкапывали из-под снега колосья и поджаривали их на листе железа. Как мы выжили, непонятно...»
На этом дневниковые записи обрываются.
