На границе было неспокойно. По ночам шли частые перестрелки, заметно хуже стало и с питанием. Но на западных рубежах нашей Родины было еще сложнее: под яростным натиском превосходящих сил врага мы отступали. В конце сорок первого командование части, где служил отец, стало записывать желающих сражаться на советско-германском фронте. Вскоре добровольцев, среди которых был и Минехамат Ясавиев, направили в полковую школу младших командиров. А в начале 42-го большую группу сержантов – будущих командиров орудий, погрузили в теплушки и отправили на Запад. По пути их эшелон останавливался на родной станции Агрыз, но никого из родных отец тут не встретил, хотя извещал их телеграммой.
Через несколько дней их состав прибыл на Северо-Западный фронт, в район города Великие Луки. Пополнение встречал начальник штаба полка. Увидев отца, поинтересовался его национальностью. Узнав, что он татарин, обрадовался: «У нас есть бойцы из среднеазиатских республик, плохо знающие русский язык. Мы определим их в ваш орудийный расчет». Вот так отец стал и командиром, и переводчиком.
- После изнурительной боевой учебы нас наконец отправили на фронт, - вспоминал отец. - Стояла холодная осень сорок второго года. Фронт тогда был в глубокой обороне. Мой расчет получил приказ выявлять огневые точки врага. Делали мы это так: вместе с орудием приближались как можно ближе к переднему краю. Не распрягая лошадей, стреляли несколько раз в сторону немецких позиций, а затем быстро меняли свое расположение. Через несколько минут по нашей недавней позиции вовсю лупили фрицы. Наши артиллерийские разведчики тем временем наносили на карту места огневых точек врага. Дело это было весьма рискованное: иногда мы не успевали отъехать и немецкие снаряды и мины ложились совсем рядом. Однажды при переезде небольшого мостика наша пушка свалилась в речку. Комбат матерился и хватался за пистолет. Тогда мы с бойцами бросились в ледяную воду и ценой неимоверных усилий вытащили орудие...
Шло время. Бойцы из Казахстана и других среднеазиатских республик освоились на фронте, помаленьку учили русский язык. Заметил сержант и то, что многие из них старались соблюдать мусульманские обычаи. Например, они не ели американские свиные консервы, нажимая на сухари и концентраты. Иногда говорили отцу: «Хамат-ага, если кого из нас убьют, похороните с молитвой!» Отец их успокаивал: «Кто знает, ребята, кого из нас первым убьет...»
На фронте говорили, что поминать о смерти ни в коем случае нельзя - плохая примета. Накликали артиллеристы беду - в одном из тяжелых боев их орудийный расчет накрыло залпом шестиствольного немецкого миномета. Убило всех бойцов. Отца, который лежал с биноклем поодаль, тяжело ранило. Небольшой осколок вражеской мины пробил ему левый глаз и застрял в голове. Потом были медсанбат, санитарный эшелон и тыловой госпиталь в Саратове. Долго бились врачи, но вытащить из головы осколок так и не решились. А война для моего отца на этом закончилась: он был комиссован и вернулся в родной Агрызский район. Всю жизнь проработал в колхозе, вместе с мамой они вырастили четверых детей. Первенцем был я, родившийся в год Великой Победы. Несмотря на немецкий «гостинец», бывший артиллерист прожил большую и долгую жизнь.
Нашего отца-победителя не стало в 2005 году. Но память о нем и обо всех героях, которые были на войне и проливали кровь за нашу страну, за будущее своих детей, внуков и правнуков, будет жить вечно.
