Осознав, что нигде и никогда не буду дома, на этом языке с особым чувством благодарю я мир, который на каждый радужный стеклянный цветок дарует воспоминания о живой волжской черемухе и каждую земную речь уравновешивает благословеньем молчания, когда только и можно вспомнить, зачем ты жил и зачем еще живешь на белом свете».
Равиль Бухараев «Стеклянные цветы чужбины».
Вместо предисловия.
Июнь 2000 г., Лондон Эти строки осмелюсь посвятить, преклоняясь перед его талантом, моему троюродному брату Равилю Бухараеву.25 января 2012 года меня застигла врасплох весть о его кончине. Равиль уже 20 лет жил в Лондоне. В последний раз мы виделись 11 августа 2010 года на 50-летии нашей сестренки Лилии Фазылзяновой. Мы оба были очень рады этой встрече. Договорились видеться чаще. Но увы... Он приглашал меня в октябре 2011-го на свой 60-летний юбилей, но в силу нелепых семейных обстоятельств я не смогла быть, за что не прекращаю казнить себя по сей день.Не знаю, есть ли смысл говорить, какой необыкновенной души был этот человек?!О его великом таланте знали и знают не только на его родине, но и далеко за ее пределами. И мне кажется, это невосполнимая утрата для всего человечества. Его называли гражданином мира, а он считал себя гражданином Казани (из интервью Равиля).Его регалии можно перечислять и перечислять. Его вклад в культуру своего народа, да и не только, неоценим.В 18 лет Равиль в совершенстве говорил на английском и немецком языках, в 40 он изучил венгерский. Через восемь месяцев он заговорил на нем свободно.«...Так и сталось, что, свободно заговорив по-венгерски, я стал и физически и духовно осязать эту - вовсе и не мою, а совсем ведь чужую боль...Вот с этой печалью познанья я и вернулся в Москву. Слух о том, что я говорю на венгерском, как на родном, побежал впереди меня и сослужил мне скверную службу. Очень легко, интеллигентно и достаточно скоро меня отстранили от венгерских переводов - причины, как всегда, нашлись. Грустно, конечно, - у меня было много переводческих планов - но много грустнее стала перспектива потери языка. Я до своих сорока лет так и не пригодился никому с этим знаньем. Спасали нечастые поездки в Венгрию и приезды писательских делегаций: разговорами отводил душу и втайне пробовал писать венгерские стихи...» (из «Бесконечного поезда», избранные стихи и поэмы, 2001 г.)Он написал венгерский сонет «Венок дикорастущих сонетов». В Будапеште никто не хотел верить, что такое вообще возможно. Но признание придет. Самый авангардный литературный журнал Венгрии - «2000» - перепечатал его «Венок» на всю страну и признал, что это некое явление венгерской литературы. Это было позже, после того, как «Венок» уже вышел отдельной книжкой. Равиля Бухараева приняли в Союз писателей и ПЕН-клуб Венгрии. А «Венок», спустя и десятилетия, не утратил своего первоначального воздействия на венгерскую душу.Это маленький фрагмент из творческой биографии Равиля. Но и он заслуживает восхищения, как и вся его многогранная деятельность в области поэзии, прозы, драматургии, переводов...Он с неистовой силой обожал свою, до боли родную Казань. Может, эта необыкновенная любовь и послужила написанию поэмы о Тукае. И Равиль является единственным человеком, который перевел Г.Тукая на русский и английский языки.«...Гляжу в окно, за которым Лондон, и знаю, что далеко отсюда, в Заказанье, среди легендарных лесов и многорожавших хлебных пашен есть деревня Кырлай, где и ныне стоит сложенный из бревен двухэтажный дом - музей великого татарского поэта Габдуллы Тукая - единственный дом, который довелось обрести ему, вечному сироте, на этой земле...» («Стеклянные цветы чужбины»).
В каждой стране, в каждой республике, в каждом городе, да на каждом клочке нашей планеты есть свои знаменитости, свои герои...Я осмелюсь сказать, что Равиль Бухараев был еще и целым явлением нашей эпохи, явлением многогранным: литературно-художественным, проповедническим...Он так эстетично проповедовал ислам. Это мог делать только человек с очень светлой и чистой душой, добрым сердцем.Этот человек жил в равновесии, гармонии с собой и окружающими. Его жизнь была уникальной и неповторимой, направленной только на созидание.Пророк Мухаммед наставлял: «Кто приобщает себя к новым познаниям, для того Господь облегчает путь в райскую обитель. Ангелы расстилают крылья свои, показывая довольство им, уважение». Я думаю, что это про Равиля.Его последняя книга называлась «Казанские снега».Четвертое февраля 2012 года. Мне не удалось быть на праздновании 60-летия Равиля Бухараева. А сегодня я пришла к нему, чтоб попрощаться с ним навсегда. Неотступная боль в сердце, из души наружу рвется протяжный стон, испепеляющий душу, произносятся прощальные слова знаменитых людей, с которыми он работал, творил, и белые дикие орхидеи - это последнее, что я могу преподнести великому человеку в дань уважения, восхищения, преклонения, и слезы, текущие рекой, так больно обжигают щеки...И я знаю, что вот-вот, еще немного, и казанские снега укроют его навсегда от всех нас своими чистыми, белыми кружевами, как белые гроздья волжской черемухи («...татарская черемуха, что и зовется-то на бабушкином языке как-то цветуще и шелестяще, таинственно, по-вечернему: «шомырт»...»)*, по которой так тосковала незабвенная душа поэта на чужбине...Неля САБИРОВА (АПАКИНА), Казань, октябрь 2014 г.*«Бесконечный поезд», избранные стихи и поэмы, 2001 г.
Равиль Бухараев «Стеклянные цветы чужбины».
Вместо предисловия.
Июнь 2000 г., Лондон Эти строки осмелюсь посвятить, преклоняясь перед его талантом, моему троюродному брату Равилю Бухараеву.25 января 2012 года меня застигла врасплох весть о его кончине. Равиль уже 20 лет жил в Лондоне. В последний раз мы виделись 11 августа 2010 года на 50-летии нашей сестренки Лилии Фазылзяновой. Мы оба были очень рады этой встрече. Договорились видеться чаще. Но увы... Он приглашал меня в октябре 2011-го на свой 60-летний юбилей, но в силу нелепых семейных обстоятельств я не смогла быть, за что не прекращаю казнить себя по сей день.Не знаю, есть ли смысл говорить, какой необыкновенной души был этот человек?!О его великом таланте знали и знают не только на его родине, но и далеко за ее пределами. И мне кажется, это невосполнимая утрата для всего человечества. Его называли гражданином мира, а он считал себя гражданином Казани (из интервью Равиля).Его регалии можно перечислять и перечислять. Его вклад в культуру своего народа, да и не только, неоценим.В 18 лет Равиль в совершенстве говорил на английском и немецком языках, в 40 он изучил венгерский. Через восемь месяцев он заговорил на нем свободно.«...Так и сталось, что, свободно заговорив по-венгерски, я стал и физически и духовно осязать эту - вовсе и не мою, а совсем ведь чужую боль...Вот с этой печалью познанья я и вернулся в Москву. Слух о том, что я говорю на венгерском, как на родном, побежал впереди меня и сослужил мне скверную службу. Очень легко, интеллигентно и достаточно скоро меня отстранили от венгерских переводов - причины, как всегда, нашлись. Грустно, конечно, - у меня было много переводческих планов - но много грустнее стала перспектива потери языка. Я до своих сорока лет так и не пригодился никому с этим знаньем. Спасали нечастые поездки в Венгрию и приезды писательских делегаций: разговорами отводил душу и втайне пробовал писать венгерские стихи...» (из «Бесконечного поезда», избранные стихи и поэмы, 2001 г.)Он написал венгерский сонет «Венок дикорастущих сонетов». В Будапеште никто не хотел верить, что такое вообще возможно. Но признание придет. Самый авангардный литературный журнал Венгрии - «2000» - перепечатал его «Венок» на всю страну и признал, что это некое явление венгерской литературы. Это было позже, после того, как «Венок» уже вышел отдельной книжкой. Равиля Бухараева приняли в Союз писателей и ПЕН-клуб Венгрии. А «Венок», спустя и десятилетия, не утратил своего первоначального воздействия на венгерскую душу.Это маленький фрагмент из творческой биографии Равиля. Но и он заслуживает восхищения, как и вся его многогранная деятельность в области поэзии, прозы, драматургии, переводов...Он с неистовой силой обожал свою, до боли родную Казань. Может, эта необыкновенная любовь и послужила написанию поэмы о Тукае. И Равиль является единственным человеком, который перевел Г.Тукая на русский и английский языки.«...Гляжу в окно, за которым Лондон, и знаю, что далеко отсюда, в Заказанье, среди легендарных лесов и многорожавших хлебных пашен есть деревня Кырлай, где и ныне стоит сложенный из бревен двухэтажный дом - музей великого татарского поэта Габдуллы Тукая - единственный дом, который довелось обрести ему, вечному сироте, на этой земле...» («Стеклянные цветы чужбины»).
В каждой стране, в каждой республике, в каждом городе, да на каждом клочке нашей планеты есть свои знаменитости, свои герои...Я осмелюсь сказать, что Равиль Бухараев был еще и целым явлением нашей эпохи, явлением многогранным: литературно-художественным, проповедническим...Он так эстетично проповедовал ислам. Это мог делать только человек с очень светлой и чистой душой, добрым сердцем.Этот человек жил в равновесии, гармонии с собой и окружающими. Его жизнь была уникальной и неповторимой, направленной только на созидание.Пророк Мухаммед наставлял: «Кто приобщает себя к новым познаниям, для того Господь облегчает путь в райскую обитель. Ангелы расстилают крылья свои, показывая довольство им, уважение». Я думаю, что это про Равиля.Его последняя книга называлась «Казанские снега».Четвертое февраля 2012 года. Мне не удалось быть на праздновании 60-летия Равиля Бухараева. А сегодня я пришла к нему, чтоб попрощаться с ним навсегда. Неотступная боль в сердце, из души наружу рвется протяжный стон, испепеляющий душу, произносятся прощальные слова знаменитых людей, с которыми он работал, творил, и белые дикие орхидеи - это последнее, что я могу преподнести великому человеку в дань уважения, восхищения, преклонения, и слезы, текущие рекой, так больно обжигают щеки...И я знаю, что вот-вот, еще немного, и казанские снега укроют его навсегда от всех нас своими чистыми, белыми кружевами, как белые гроздья волжской черемухи («...татарская черемуха, что и зовется-то на бабушкином языке как-то цветуще и шелестяще, таинственно, по-вечернему: «шомырт»...»)*, по которой так тосковала незабвенная душа поэта на чужбине...Неля САБИРОВА (АПАКИНА), Казань, октябрь 2014 г.*«Бесконечный поезд», избранные стихи и поэмы, 2001 г.