Закончилась Гражданская война, и власть большевиков упрочилась. Но это не принесло облегчения, напротив, положение в стране становилось все более катастрофичным. Люди вооружались вилами, косами, топорами и шли из деревни в деревню, убивая в каждой ставленников советского правительства, сажая их на вилы.
Коснулось «вилочное» восстание и деревни, где жили мои предки, - Шамы, находящейся недалеко от Билярска. Бабушка и дедушка моего дедушки - Варвара Григорьевна и Тимофей Сергеевич, являлись ярыми противниками советской власти. Их сын же, Василий Тимофеевич, напротив, был ее сторонником. Он работал секретарем в сельсовете. Чувствуя нарастающее напряжение в селе, зная о недовольстве советской властью и памятуя, что советских служащих сажают на вилы, он уехал в Узбекистан, в Ташкент.
Успел как раз вовремя: вскоре деревню заполонили «вилочники». В Ташкенте Василий закончил вуз, сменив множество профессий, стал заместителем генерального прокурора Узбекистана. Моего дедушку, приезжавшего к дяде, изумлял его чудесный дом со скульптурами львов при входе. Родители же Василия Тимофеевича до конца жизни остались единоличниками.
В 1929 году началась всеобщая коллективизация.
Родителей как мамы, так и папы моей бабушки раскулачили. Это были работящие, трудолюбивые семьи. Вставали они на рассвете, трудились всей семьей. И все их имущество, честно нажитое тяжелым трудом, было отобрано государством. И лентяи, и трудолюбивые были поставлены в одни условия - все стали одинаково неимущие. Семья моей прабабушки Елены Павловны имела лошадь, несколько коров, землю, металлическую борону. Это нехитрое имущество, которым обладали трудолюбивые сельчане, оценивалось властями как несомненный признак кулака, врага общества. Их полностью раскулачили, отобрали все. Моя прабабушка Елена прожила очень тяжелую жизнь. Муж ее рано погиб, и всю жизнь она провела в беспрерывном труде, чтобы иметь возможность прокормить, вырастить троих детей. Однажды она сказала: «Наверное, если кто-нибудь взглянет на меня изнутри, увидит лишь черноту». Но даже в старости Елена с болью вспоминала тот день, когда у них отняли все. Она помнит, как, уходя, один из людей обернулся проверить, не забыли ли чего, и сдернул занавеску с печи. Этот момент особенно запал в ее память. Когда те люди ушли, остались лишь голые стены.
Маму Елены, Вассу, увезли в Чистополь и посадили в тюрьму, Елена возила ей передачи. Отца Елены оставили дома, но лишь потому, что он был очень болен, вскоре после отъезда жены он умер. Моя прабабушка, лишившись практически полностью своего хозяйства, принуждена была вступить в колхоз, где она и проработала до самой старости.
В войну был страшный голод. Из сельсовета приходили работники, досконально осматривали имущество каждой семьи села, устанавливали нормы сдачи молока, сметаны, творога, с овец - шерсть или готовые изделия для фронта, с кур - норма сдачи яиц, с огорода - норма сдачи картофеля. В итоге после сдачи норм всех продуктов оставались только овощи и картофель на посадку. Самое голодное время было с ранней весны, когда только сажали овощи и картофель, до того времени, когда они поспеют. Но голод был всегда, питались в основном травой во всех видах. И даже если кто-то хотел, забыв о патриотизме, скрыть какие-то продукты от сборщиков, из этого ничего не выходило: все односельчане следили друг за другом.
Мои бабушка и дедушка, окончив десять классов, уехали в Казань учиться. Уехали они, не имея при себе паспорта - документы всех жителей сел хранились в сельсоветах и не выдавались на руки. Паспорта им выдали, только когда они привезли в сельсовет справку о зачислении в авиационное училище.
Юлия ФЕДОСОВА
