- Да погоди, сейчас все будет, - уверенно заявил Пашка друзьям.
- Не, уже не долбанет - фитиль фиговый получился, - небрежно заметил другой мальчишка - Андрей.
Мальчуганы расположились на небольшом бугре на краю пустыря, наблюдая за своим творением - бомбочкой, сделанной из бутылки и подручных материалов. Фитиль, тянувшийся к ней, казалось, затух и перестал дымить.
- А вот и долбанет, - стоял на своем Пашка.
Андрей только плечами пожал, мол, вот увидите, кто из нас прав. Тогда Пашка решительно направился к «снаряду», намереваясь заново поджечь фитиль.
Егор Порфирьевич в это время шел домой, срезая дорогу через пустырь. Увидев мальчишек, гипнотизировавших взглядом бутылку, сразу все понял. А когда заметил, что одна из фигур отделилась от группы, решительно, почти бегом, направился наперерез. Резким движением оттолкнул мальчишку и накрыл его своим телом.
- Так вас растак, - грузно поднимаясь, мужчина едва сдерживался, чтобы не выругаться покрепче, когда бутылка оглушительно грохнула, разбрасывая вокруг многочисленные осколки.
- Уши бы вам надрать... - грозно проговорил Егор Порфирьевич. - Куда ваши родители смотрят?
Тем временем мальчишки попытались ретироваться, понимая, что ситуация грозит им неприятностями.
- А ну стоять! - Егор Порфирьевич так зычно окрикнул пацанов, что те даже не подумали не послушать его. Да и Пашка вряд ли успел бы убежать.
Вопрос о том, куда смотрят родители, был в сущности риторическим. Нет, парни не были беспризорниками, просто время пришло непростое - большинство родителей в середине 90-х, увы, вынуждены были больше озадачиваться тем, чтобы прокормить детей, а не воспитать их. Детские лагеря, неожиданно переставшие быть пионерскими, так же неожиданно были закрыты, а те, что продолжали работать, вдруг стали не по карману очень многим россиянам. Вот и оказались мальчишки-подростки на лето предоставлены сами себе со всем вытекающим списком развлечений. Пацаны втихаря бегали на Кабан, чтобы порыбачить и искупаться, прыгали с тарзанок, лазали в сады близлежащего частного сектора, жгли и взрывали все, что могло гореть и взрываться… В общем, большинству этот перечень озвучивать не нужно.
Все это Егор Порфирьевич узнал, попутно рассказывая об опасностях пацанских развлечений.
- Вы, балбесы, не понимаете, что вас могло осколками посечь? - распекал он их. И парни слушали. Не потому, что не знали об этих опасностях (ими по большей части пренебрегали), просто этот пожилой мужчина говорил с такой уверенностью и напором, что его хотелось слушать.
Причина тому выяснилась довольно скоро - Егор Порфирьевич был ветераном Великой Отечественной. Как-то сразу сложилось, что пожилой мужчина стал много времени проводить с ребятами. Он не был одиноким пенсионером, нуждавшимся в тимуровской поддержке. Просто хотел помочь мальчишкам вырасти мужчинами, вместо того чтобы бессмысленно болтаться по улицам.
С помощью старого знакомого Егору Порфирьевичу удалось выбить подвальное помещение в одном из домов по соседству. Там ребята организовали спортзал, ветеран пригласил другого своего товарища в качестве тренера по борьбе. Занятия боксом мужчина не слишком поощрял, считая его средством наступления, а не обороны. При этом Егор Порфирьевич неохотно рассказывал о войне, ребята только знали, что он был летчиком.
- Страшно там было, - говорил он. - Хорошо, что вы родились в мирное время.
Вскоре игры в войнушку трансформировались в «Зарницу», Егор Порфирьевич с благословения родителей мальчишек стал ходить с ними в походы. А компания скучавших лоботрясов стала превращаться в спаянный мужской коллектив. Это было особенно важно, учитывая еще одну особенность 90-х - огромное количество откровенно криминализированной молодежи, которую позже прозвали гопниками.
- Так это оставлять нельзя, - высказал свое мнение Пашка, когда ребята оказались в непростой ситуации: недавно им заявили, что они непременно должны «уделять в общак» местной улицы. Мальчишки отказались, и их стали встречать у дома по одному, жестоко избивая.
Тогда парни решили, что ответ должен быть симметричным. Вооружившись цепями и обломками арматуры, они отправились к месту сбора местной шпаны, намереваясь решить вопрос раз и навсегда.
Закончилось все закономерно и грустно - несколько парней с обеих сторон оказались в больнице с переломами, к счастью, не слишком серьезными. Остальные провели ночь в милиции, ожидая других последствий.
- Я в вас разочарован... - заявил мальчишкам Егор Порфирьевич, встречая их из отделения. - Как вы не понимаете таких простых вещей?
В годы войны мужчина пилотировал штурмовик Ил-2. Тот самый, о котором рассказывают как о грозе немцев. И гораздо реже говорят о том, насколько опасным была работа летчиков, пилотировавших его. О том, как часто они оставались без прикрытия, становясь легкой добычей немецких истребителей. О том, что в начале войны редкий пилот успевал сделать больше пяти вылетов. И о том, как часто гибли бортстрелки на Ил-2.
- Я за войну четверых товарищей-стрелков потерял, - рассказывал Егор Порфирьевич. - Они раненые в кабине сидели, а я не знал, успеем ли дотянуть до аэродрома, пока кровью не истекут. И ничего не мог сделать - выполнение задачи превыше всего. А вы? В мирное время калечите друг друга! Да разве этому я вас учил?!
Парни стояли, опустив головы. Теперь, когда горячка драки прошла, они остро осознали правоту своего пожилого наставника.
- Этого больше не повторится, - твердо сказал за всех Пашка. - Никогда...
Мужчина пристально посмотрел на них, потом кивнул.
- Верю, - ответил он. - Своих в обиду не давайте. Но не должны калечиться и умирать молодые в мирное время. Понятно?
* * *
Прошло 20 лет. Майским утром группа мужчин в сопровождении многочисленной ребятни шла вместе с остальной колонной «Бессмертного полка», неся портреты мужчин и женщин, подаривших им мирное детство. На одном из них была лаконичная надпись: «Егор Порфирьевич, спасибо за Победу. И за правильные жизненные ориентиры».