Погожим летним вечером 1967 года меня пригласили на концерт в парк культуры имени Горького. Народу было объявлено, что состоится концерт симфонической музыки, а дирижировать оркестром будет народный артист СССР, профессор и лауреат Государственной премии.
И вот наконец музыканты поднялись на сцену и заняли свои места. Вдруг все разом смолкло. На сцену, ловко пробираясь между стульев и пюпитров, прошел невысокий полный лысый человек в черном фраке. Взлетел на подиум и, повернувшись лицом к зрителям, тихо заговорил...
Это был Натан Григорьевич Рахлин, великий дирижер, музыкант, педагог, снискавший заслуженную славу. Это он в свои неполные 14 лет был трубачом в коннице Котовского, это ему рукоплескали многие города и страны, когда он дирижировал Большим симфоническим оркестром Союза ССР. Как рассказывал мне после ветеран нашего оркестра, его случайно встретил в поезде тогдашний первый секретарь обкома Табеев и уговорил приехать в Казань, чтобы организовать и возглавить Симфонический оркестр Татарии.
На сцене стоял немолодой уже человек с подвижным лицом и живыми глазами и неспешно рассказывал нам, зрителям, что в Казани строится специальный зал для таких концертов. Затем он взмахнул палочкой и... полилась красивая, нежная музыка, которую мы раньше слышали только из радиорепродукторов.
Так начинал свой первый концертный сезон оркестр Татарской филармонии, художественным руководителем и главным дирижером которого стал Натан Рахлин. Вскоре был достроен актовый зал консерватории - стеклянный куб в стиле тех времен, куда мы, казанские студенты, за символическую плату в 1 рубль (а иногда и бесплатно) бегали довольно часто. Нас увлекла эта серьезная музыка, хотя мы с удовольствием танцевали и твист, и шейк на вечеринках.
Перед концертами в те времена неизменно выступал музыковед Георгий Кантор, я про себя его прозвал «наш казанский Андроников». Тряхнув рыжей шевелюрой, с достоинством и знанием дела он рассказывал публике о произведении, о композиторе и исполнителе. Нам, простым слушателям, такой ликбез помогал ориентироваться в музыкальных стилях и тонкостях.
А какой был репертуар! Самый молодой оркестр Союза исполнил все симфонии Бетховена, Чайковского, Брамса и почти все - Шостаковича. На всю жизнь запомнился и концерт из произведений Мусоргского, когда после исполнения «Ночи на Лысой горе» в зале воцарилась тишина - все были в оцепенении, и только затем раздался грохот аплодисментов.
Не случайно наш оркестр становится в 1975 году лауреатом всероссийского конкурса, а спустя два года - всесоюзного. Об оркестре заговорили.
Я, технарь, увлекся музыкой, стал покупать пластинки и музыкальную литературу, познакомился с музыкантами. Симфонический оркестр буквально всколыхнул культурную жизнь города: к нам стали приезжать оркестры из союзных республик, с блеском выступили оркестр народных инструментов имени Осипова и многие зарубежные исполнители.
Однажды мне посчастливилось присутствовать на репетиции Рахлина. Одетый во все домашнее, мэтр энергично, с напором проводил репетицию. Подчеркивая ту или иную интонацию, он добивался от музыкантов ансамблевости.
- Деточка, - по-отечески ласково говорил он музыканту, - играй вот так.
Брал инструмент и показывал. Репетировали долго, без перерыва, и никто не жаловался, не халтурил. Я глядел на Рахлина во все глаза. Вот он, наш кумир, совсем рядом, в нескольких шагах! До сих пор жалею, что не подошел, не познакомился - сробел.
Был я и на концерте, посвященном 70-летию Мастера. Говорили много теплых слов, вручали орден Октябрьской Революции, дарили море цветов и аплодисментов.
Однако жизнь состоит не только из триумфов. В последние годы Натан Григорьевич потерял внучку, потом супругу. Тяжело переживал утрату близких, но по-прежнему много работал.
В том последнем для себя сезоне 1978 - 1979 года он с оркестром, словно повинуясь какому-то року, исполняет реквиемы Верди и Моцарта, Траурно-триумфальную симфонию Берлиоза, Траурную симфонию Малера, Девятую симфонию Бетховена. А на последнем концерте в Казани, перед гастролями на КамАЗе, исполнил своего любимого Чайковского, которого всегда играл без нот - по памяти. Звучал вальс скерцо из Шестой Патетической симфонии. Как сейчас вижу одухотворенное лицо дирижера, обращенное к музыкантам (я сидел на первом ряду сбоку). Рахлин словно кружился в этом вальсе, и вся жизнь была еще впереди...
Вернувшись с тех последних гастролей, он слег в больницу. Вскоре его не стало. Гроб с телом покойного был установлен в том самом зале, где звучала его Музыка. Тысячи казанцев пришли проститься с Мастером. Оркестранты, не скрывая слез, плакали и играли, отдавая последнюю дань уважения своему Учителю.
Юрий СЕРГЕЕВ
