Перемена образа

С Маришкой, а точнее, Марьям Василовной, мы были знакомы давно. С тех самых пор, как она подошла ко мне в институте в перерыве между парами и предложила принять участие в вечере интернациональной дружбы.

news_top_970_100

Для выступления им был необходим гитарист. Будут чаепитие и танцы, пообещала она и умчалась, не слушая меня, по своим комсомольско-секретарским делам. Правда, в секретарях ей довелось проходить недолго - старый строй рушился на глазах.

Кубинцы лихо отплясывали, афганец пел задушевные песни, потом опять танцевали, но уже вьетнамцы. Я был ошарашен интонационными переливами в речи, пестротой расцветок их костюмов. И еще белозубыми улыбками, сверкавшими на смуглых лицах. Их было так много: и улыбок, и лиц, и они были такие добрые... Это как вход в другой мир, и я был Маришке благодарен. С тех пор началась наша дружба.

Была между нами какая-то недосказка - мы нравились друг другу, но не начинали развивать отношения. Видимо, не хватало какого-то химического компонента, чтобы нас завертело. Она была хорошим другом, а еще активной и целеустремленной девушкой. Прошу не путать с бульдозером, который подминает все под себя. Она была душой компании, а как пела! Репертуар - от чисто женского Вероники Долиной до шансонного «Вези меня, извозчик...» Иногда мы вместе ходили в кино, по выходным зависали в «общаге» у наших смуглоликих друзей, готовили вечера интернациональной дружбы. Именно во время одной такой подготовки я и познакомился со своей будущей женой.

Маришка тоже вышла замуж еще в институте - за араба из маленькой, но очень нефтеносной страны. Все очень удивились - как-то не подходила ей такая судьба. Уехала с мужем на его родину, хотя все пугали ее участью старшей жены. Но она верила своему избраннику...

Поначалу мы переписывались, но потом как-то потерялись адреса, телефоны... Да и вообще, печаль нашей жизни порой в том и состоит, что часто общаемся только с теми, кто рядом...

Встретились неожиданно. Дело было так. Я сейчас занимаюсь тем, что строю «светлое будущее». Нет, без шуток: я профессиональный строитель - кладка, отделка... Что поделаешь, в стране отпала необходимость в историках КПСС. А несерьезность своих музыкальных амбиций осознал, когда мой ребенок начал видеть фрукты только по праздникам.

В общем, я в строители пошел и ничуть о том не жалею. Вот и этот коттедж в одном из городских поселков мы начали поднимать практически с нуля. Фундамент предыдущие хозяева залили больше десятка лет назад, но дальше не потянули. Новый же владелец планировал переехать уже к Новому году, так что работа нас ждала большая. Как-то, в один из первых дней, я сортировал кирпичи на участке, радуясь перспективе неплохого заработка. И тут увидел, как к соседнему дому припарковалась машина, из нее вышла женщина в платке и длинном арабском платье...

Тогда я ее не узнал. Понадобилось несколько таких случайных встреч, прежде чем что-то кольнуло меня. У разговорчивого соседа выяснил, что она приехала из другой страны, у нее четверо детей. Муж часто уезжает на родину, она же туда не стремится - здесь ей нравится больше. К тому же тут находится и ее мать - лежачая больная, за которой надо ухаживать.

Когда я увидел ее в очередной раз, убедился - точно она! Первым моим порывом было не подойти к ней - нет! - спрятаться. От стыда... Но потом успокоился: главное, что кладу я кирпичи неплохо, получаю немало, а остальное в нашей стране неважно. Я нервничал, надел специально купленную яркую спецовку... Затем снял ее, опять облачился в прежний заляпанный краской комбинезон. Напарник все никак не мог понять, что со мной творится. Он же не думал, что передо мной замаячила возможность встречи со своей юностью.

Я мучился и разговаривал мысленно с ней. Проговаривал, что расскажу, как посмотрю. Ведь обнять ее, даже по-дружески, мне уже, наверное, нельзя...

Так прошло еще несколько дней, прежде чем я понял, что не подойду к ней никогда. Какую такую юность ты хочешь вспомнить? Она растворилась в другом времени и пространстве. Сейчас это совершенно иная женщина - восточная, замужняя. Мать большого семейства, которую уже никогда никто не называет Маришкой, она не поет про любовь и про голубей. Это не хорошо и не плохо - у нее совсем другая жизнь. Вряд ли она обрадуется нашей встрече, ведь мы сейчас чужие люди. В этом отрезке третьего тысячелетия мы не имеем никакого отношения друг к другу...

news_right_column_240_400
news_bot_970_100