Будто дома побывал
Четыре военных года мой отец был артиллеристом, наводчиком орудия. Несколько лет после войны он «воевал» во сне, кричал: «Заряжай! Огонь!» Много страшного было пережито им. Но один эпизод отец вспоминал с улыбкой. Однажды летом, кажется, 1944 года измотанные боями остатки разных частей отвели на кратковременный отдых. Командир построил солдат: «Повара есть? Нет? Варить кто-нибудь может? Нет? Тогда будете жевать сухой паек. Полевая кухня разбита прямым попаданием, повар убит». Отец робко вызвался: «Я попробую». Командир приказал получить продукты на 100 солдат. Отец, который в мирной жизни был учителем, разделил их на группы и всем дал задания: за дровами, за водой, в поля за картошкой, в лес за ягодами. Догадливые мужики принесли охапку щавеля. В итоге в тот день обед у солдат состоял из трех блюд: щи, каша и кисель из лесных ягод. Крахмал для киселя отец добыл из картофеля. На ужин они пекли картошку, на завтрак варили кашу из концентратов, а вместо чая заваривали ягодные листики. Через несколько дней солдат разобрали по частям, и снова в бой. Когда прощались, один боец сказал отцу: «За всю войну ни разу так вкусно не ел, а тут как дома побывал». Эти теплые слова запомнились папе навсегда. Он не раз говорил нам с гордостью: «Однажды мне довелось сто человек кормить». Звали моего папу Николай Васильевич Терпигорев. День Победы он встретил в Праге. Тогда Кантемировскую дивизию, где он воевал, в последние дни войны срочно бросили на помощь восставшим чехам.Юлия ХУСАИНОВА
Орден и военный билет
Мой прадедушка Сергей Петрович Шахов родился в селе Клянчино Верхнеуслонского района Татарской АССР, воевал на Сталинградском и 1-м Белорусском фронтах, был дважды ранен. Эти сведения можно почерпнуть из военного билета, который сохранила его дочь, моя бабушка Нина Сергеевна Сагдиева. Странички пожелтели от времени, но до сих пор четко видны и легко читаются все записи, сделанные в документе. Когда берешь эту книжечку в руки, невольно ощущаешь трепет в душе. Ведь эта вещь - часть истории нашей семьи, свидетельство тех далеких времен, когда еще не было ни меня, ни моих родителей. Бабушка говорит, что о войне ее отец вспоминать не любил. Пытаясь что-то рассказать, сразу начинал плакать - как ребенок, в голос, навзрыд. И старался уединиться, чтобы жена и дочь не видели, как душит его боль воспоминаний. Он признавался, что звуки разрывающихся снарядов и свист пуль невозможно забыть. Они звучали в его ушах, как будто все было вчера. А не прекращающийся ни на минуту шквалистый огонь во время боев под Сталинградом - ад, пережитый им на земле. Еще он вспоминал добрым словом доктора из госпиталя, который спас ему ногу после ранения, и медсестер, выхаживающих солдат. С войны прадедушка вернулся инвалидом II группы, стал восстанавливать хозяйство. К сожалению, он не узнал, что был удостоен ордена Отечественной войны I степени, - болезнь унесла его жизнь незадолго до того, как семья получила извещение об этом. Но бабушка бережно хранит его награду по сей день.Ирина ЧУПРИКОВА
Грамоты от Верховного Главнокомандующего
Мой отец Мирзагаян Муллагалиевич Муллагалиев ушел на фронт 2 мая 1942 г. в 18 лет. Был наводчиком пушек и гаубиц в артиллерийской бригаде. В сражениях и боях прошел всю Европу - от Москвы до Берлина. Был свидетелем водружения Знамени Победы над Рейхстагом. Он очень редко рассказывал о том, что ему пришлось пережить. Запомнился один его рассказ о танковом сражении на Курской дуге. «Одна партия фашистских самолетов улетала, отбомбившись, прилетала другая, и это продолжалось непрерывно, - вспоминал он. - От бомбежки, взрывов снарядов, грохота орудий мы не слышали рядом стоящего. Не было видно неба от черного дыма. Но все стояли насмерть, сражались, не думая о том, выживем мы или нет в этом аду»... Мой папа в этом сражении был ранен. Его наградили орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Также он награжден медалями «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». В составе своего полка встречался с союзниками, американскими солдатами на реке Одер. Они общались, а один американский солдат подарил ему свою пилотку. Вместе с братьями и сестрой мы часто украдкой от родителей доставали награды отца. А потом и моя дочь так же любила разглядывать ордена и медали деда. Часть этих наград, к сожалению, утеряна. Зато сохранились благодарственные письма Верховного Главнокомандующего Сталина: «За прорыв обороны немцев на западном берегу Вислы», «За прорыв обороны немцев и наступление на Берлин» и «За овладение Берлином»... В 1988 году папу разыскали его боевые друзья из Курска. Пока позволяло здоровье, он каждый год ездил в Москву на парад Победы, где собирались его однополчане. Пока он был жив, мы, дети и внуки, приезжали к нему, чтобы поздравить с Днем Победы, с этим великим праздником для нас и наших родителей.Лузия Мирзагаяновна МАКЧУКОВА
Спасибо прадеду за Победу!
О моем прадедушке-фронтовике Габдрахмане Лотфуловиче Лотфулине мне рассказал дедушка.Прадед ушел воевать в первый день войны из родной деревни Новый Кинер Арского района, когда ему был 31 год. В 1943 году в Австрии попал в плен, где трудился у местного фермера. До войны прадед нажил небольшой дом и троих детей. Когда вернулся в ноябре 1945-го, узнал о смерти двух старших детей от тифа. Выжила только маленькая дочка. Со временем в семье появилось на свет еще двое детей. Мой дедушка, самый младший, родился в 1952 году. Прадедушка и прабабушка дали всем детям образование и к 1969 году построили дом, в котором по сей день живут их внуки и правнуки. До пенсии прадед работал в колхозе конюхом, умер в 73 года. Мы победили войну благодаря таким людям, как мой прадедушка.Камилла НУРУТДИНОВА
«Часто вижу я сон, удивительный сон...»
Когда началась война, мне было полтора года. Мой отец Тимофей Андреевич Румянцев 1905 г. р. работал в селе Пестрецы электриком, в 1939 году он первым зажег там лампочку Ильича. В 1941-м в числе первых ушел на фронт. Из его пяти детей я была самая младшая. Первое письмо от отца пришло с Карельского перешейка, с Ленинградского фронта. Отец писал, что тяжело ранен и скоро приедет домой в отпуск. Он действительно приехал, но ненадолго: фронту нужны были солдаты. Едва отец подлечился, как его снова забрали.Последнее письмо от него пришло 4 января 1943 года. Это единственное, что в нашей семье сохранилось от отца. Вот что он писал: «Привет, моя жена Прасковья Ивановна и детки! Сообщаю, что я жив и здоров, того и вам желаю. На войне сердце стало у меня как камень. Оно теперь только об одном болит: быстрей разбить врага, прогнать его с родной земли и с берегов Дона, где мы сейчас воюем. Цветы здесь все посохли, остались одни корешки. Но мы их, паразитов, заставим каждый полить своей кровью! И, когда придет весна, они зацветут снова...»Я не помню, каким был отец, но помню, как мне в детстве хотелось кушать. Помню, как осенью сидела на куче картофельной ботвы и ела сырую картошку. А мама спешила ее убрать. Как по ночам было холодно, и мы все ютились на печке, которая занимала четверть избы. Только повзрослев, поняла, почему мама ночами захлебывалась слезами, оставшись в 35 лет одна с пятью маленькими детьми. Еще остался в памяти сон. Мне очень хотелось иметь стеганую теплую фуфайку. Но мама одежду для нас перешивала из оставшихся от папы вещей - купить новое было не на что. И вот однажды я вижу сон, как будто на наше крыльцо всходит солдат в галифе и гимнастерке, подпоясанной солдатским ремнем, а за плечами у него вещмешок. Это мой отец! Он снимает вещмешок и достает оттуда фуфайку... Этот сон со мной всю жизнь.Галина Тимофеевна Пустынникова-Румянцева, 76 лет, пос. Залесный
Гул военной тревоги
Мы, 8 - 12-летние казанские дети, в годы войны помогали медикам в военных госпиталях, которые размещались в техникуме на ул. Тукая и в ДК мехкомбината. Нас снимали с уроков. Мы ухаживали за ранеными, кормили их с ложечки, читали письма. Моя бабушка по ночам вязала им варежки и носки. А мама работала на валяльно-войлочном комбинате по 20 часов, делала валенки для фронта. Там у них работали пленные немцы.Мы, дети, были предупреждены: когда начнется тревога, где бы она нас ни застала, мы должны бежать в любой двор и ложиться на землю лицом вниз. Когда ее объявляли, становилось очень страшно. Гудели все заводы, машины... В ушах этот гул стоял потом очень долго. В метре от нашего окна разметили танковую ремонтную стоянку. Иногда взрослые просили нас залезть внутрь танка. Все, что не могли достать из искореженной машины они, доставали мы с братом. Вытаскивали оставшиеся от убитых танкистов сапоги, каски. Это тоже было страшно.Для меня праздник Победы - святое. Я не воевала, мне сейчас 82 года, но слушать военные песни без слез не могу.Гильандам Галеевна ТУХВАТУЛЛИНА Дорогие читатели!
Выдержки из писем, которые не вошли в эту подборку, мы обязательно опубликуем в следующих номерах.
