Жили мы в коммуналке - отцу выделили комнату. Места было мало, поэтому все свободное время пропадали на улице. Здесь я подружилась с ним - он был татарином, но его звали Мишей. Мы часто сидели на террасе нашего дома, подолгу разговаривали. Он жил с мачехой и делился со мной своими обидами недолюбленного ребенка, я в ответ - своими. Потом Миша ушел в армию, обещал писать, но обещания своего не сдержал.
Раз, убираясь в комнате, я нашла под скатертью на столе спрятанную пачку писем. От Миши! Так мама постаралась оградить меня от того, с кем я не должна была, по ее мнению, дружить. Начала читать - нежные, полные любви послания, иногда с фотографиями... Я не стала ничего высказывать матери. Жаль только, что времени прошло уже много, - как объяснить Мише, почему не отвечала? Он бы не поверил...
Когда Миша вернулся, наши отношения прекратились. Потом я вышла замуж, развелась, но помнила о нем всегда. Мы встретились через двадцать пять лет, провели вместе самый счастливый день в моей жизни. Когда я вышла на пенсию, вновь задумалась о нем. «Пусть осень у дверей, я твердо знаю...» Решилась наконец, пошла в адресный стол за его адресом. Оказалось, уже три года как Миши нет в живых. Поздно...
Раз, убираясь в комнате, я нашла под скатертью на столе спрятанную пачку писем. От Миши! Так мама постаралась оградить меня от того, с кем я не должна была, по ее мнению, дружить. Начала читать - нежные, полные любви послания, иногда с фотографиями... Я не стала ничего высказывать матери. Жаль только, что времени прошло уже много, - как объяснить Мише, почему не отвечала? Он бы не поверил...
Когда Миша вернулся, наши отношения прекратились. Потом я вышла замуж, развелась, но помнила о нем всегда. Мы встретились через двадцать пять лет, провели вместе самый счастливый день в моей жизни. Когда я вышла на пенсию, вновь задумалась о нем. «Пусть осень у дверей, я твердо знаю...» Решилась наконец, пошла в адресный стол за его адресом. Оказалось, уже три года как Миши нет в живых. Поздно...