Репрессии не обошли и мою семью. В начале ноября 1937 года были расстреляны оба моих деда: по матери - Алтынбаев Фатхулла Мингазизович, по отцу - Кулеев Мухамматшарип Абубакирович. Вместе с ними были расстреляны многие их родственники. Моего отца Кулеева Галяма Шариповича, 32 лет, забрали 16 февраля 1938 года. Дома осталась моя мама Кулеева (Алтынбаева) Васфиджамал Фатхулловна, 30 лет, беременная на последнем месяце, с тремя малолетними детьми, и парализованная бабушка по отцу Фагила. Отец до ареста работал директором татарской неполной средней школы, считался хорошим учителем и руководителем. Он учился на третьем курсе педагогического института, когда в мгновение ока превратился во «врага народа» и был отправлен на десять лет строить железную дорогу Котлас – Воркута. Последние четыре года отец отбывал срок в колонии в городе Угличе Ярославской области. По его рассказам, колония представляла собой целый город.
Отец вернулся домой больным, но не сломленным. Сразу же после освобождения пошел в районо, чтобы ему дали возможность работать учителем в любой школе района, но ему отказали, потому что на нем висел ярлык «враг народа», а до реабилитации еще оставалось 9 лет.
24 марта 1938 года, через 1,5 месяца, как арестовали моего отца, родилась я - четвертый ребенок в семье. А через два месяца после моего рождения маму с четырьмя малолетними детьми выбросили из дома на улицу. Сначала нас приютила младшая сестра мамы. Из двух комнат в доме она уступила нам маленькую, где уместилась наша широкая железная кровать, мамина швейная машинка и висела моя люлька, затем нас приютил старший брат отца. Мы, двенадцать человек, жили в одной комнате: дядя, его жена, пятеро детей и мама с четырьмя детьми. Затем нас забрала семья деда Фатхуллы, там было шестеро детей. Вскоре нас увез в деревню мамин брат Муллагали.
Наконец в декабре 1940 года мама купила маленький домик с двумя комнатушками. Она работала днем и ночью, чтобы расплатиться за дом. Днем трудилась в мастерской, план выполняла на 300 процентов, а по ночам шила одежду для клиентов. Тогда не разрешалось заниматься какой-либо деятельностью, кроме работы на производстве. Нашелся доносчик, и маму заставили платить налог в сумме, равной долгу за дом.
Когда началась Великая Отечественная война, мама из рядовой работницы швейной мастерской стала закройщицей. Очень не устраивало работников НКВД, что жена «врага народа» является ответственным работником в выполнении военного заказа. Маму сажали в тюрьму, заставляли отречься от моего отца, выйти замуж за другого. Мама ножом кроила заказ для 75 работниц, руки ее постоянно были в мозолях. Ежедневно нужно было сшить 75 комплектов военного обмундирования, и этот план выполнялся. Несмотря на все пережитое, моя мама выстояла. Работая днем и ночью, смогла расплатиться за дом, купить корову, помогала посылками отцу, и когда он вернулся, берегла его, сама выполняла мужскую работу: косила сечу, колола дрова и многое другое.
Я уехала из родного городишка Тары семнадцатилетней девчонкой (окончив там татарскую среднюю школу с золотой медалью), чтобы поступить в Казанский университет. Окончила физико-математический факультет КГУ, осталась в Казани, около сорока лет преподавала высшую математику в КАИ, КХТИ и Татарском национальном университете. Имею сына и дочь, которых вырастила порядочными, образованными людьми, шестерых внуков.
Судьба моей семьи - это судьба миллионов наших соотечественников. Мы должны рассказывать своим детям и внукам о наших отцах, дедах, матерях и бабушках, замученных в застенках ГУЛАГа, расстрелянных, замерших на Севере, в Сибири, на Колыме, умерших от голода детях-сиротах. Рассказывать для того, чтобы грядущие поколения не позволили случиться такому...
Историческая справкаПостановление Президиума ВЦИК от 11 апреля 1919 года «О лагерях принудительных работ» законодательно закрепило возникновение и дальнейшее функционирование концлагерей. Именно с этого документа начался этап развития репрессивного аппарата и системы исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа НКВД СССР.
К 1930 году уже было сформировано 6 управлений исправительно-трудовых лагерей ОГПУ: Северного Кавказа, района Белого моря и Карелии, Вышнего Волочка, Сибири, Дальнего Востока и Казахстана. В 1934 году все лагеря вошли в одну систему - Главное управление лагерей (ГУЛАГ).
В годы «большого террора» в Политбюро установили план (лимит) на расстрел и направление людей в концлагеря. Лимит устанавливался для каждой области, края, республики. Только в России с 1923-го по 1953 год было арестовано примерно 41 миллион человек. Официальные цифры весьма занижены: они не учитывали заключенных во внутренних тюрьмах НКВД и умерших в лагерях для политических. Не попали в статистику репрессированные крестьяне и депортированные народы - это составило более 10 миллионов человек.
Отец вернулся домой больным, но не сломленным. Сразу же после освобождения пошел в районо, чтобы ему дали возможность работать учителем в любой школе района, но ему отказали, потому что на нем висел ярлык «враг народа», а до реабилитации еще оставалось 9 лет.
24 марта 1938 года, через 1,5 месяца, как арестовали моего отца, родилась я - четвертый ребенок в семье. А через два месяца после моего рождения маму с четырьмя малолетними детьми выбросили из дома на улицу. Сначала нас приютила младшая сестра мамы. Из двух комнат в доме она уступила нам маленькую, где уместилась наша широкая железная кровать, мамина швейная машинка и висела моя люлька, затем нас приютил старший брат отца. Мы, двенадцать человек, жили в одной комнате: дядя, его жена, пятеро детей и мама с четырьмя детьми. Затем нас забрала семья деда Фатхуллы, там было шестеро детей. Вскоре нас увез в деревню мамин брат Муллагали.
Наконец в декабре 1940 года мама купила маленький домик с двумя комнатушками. Она работала днем и ночью, чтобы расплатиться за дом. Днем трудилась в мастерской, план выполняла на 300 процентов, а по ночам шила одежду для клиентов. Тогда не разрешалось заниматься какой-либо деятельностью, кроме работы на производстве. Нашелся доносчик, и маму заставили платить налог в сумме, равной долгу за дом.
Когда началась Великая Отечественная война, мама из рядовой работницы швейной мастерской стала закройщицей. Очень не устраивало работников НКВД, что жена «врага народа» является ответственным работником в выполнении военного заказа. Маму сажали в тюрьму, заставляли отречься от моего отца, выйти замуж за другого. Мама ножом кроила заказ для 75 работниц, руки ее постоянно были в мозолях. Ежедневно нужно было сшить 75 комплектов военного обмундирования, и этот план выполнялся. Несмотря на все пережитое, моя мама выстояла. Работая днем и ночью, смогла расплатиться за дом, купить корову, помогала посылками отцу, и когда он вернулся, берегла его, сама выполняла мужскую работу: косила сечу, колола дрова и многое другое.
Я уехала из родного городишка Тары семнадцатилетней девчонкой (окончив там татарскую среднюю школу с золотой медалью), чтобы поступить в Казанский университет. Окончила физико-математический факультет КГУ, осталась в Казани, около сорока лет преподавала высшую математику в КАИ, КХТИ и Татарском национальном университете. Имею сына и дочь, которых вырастила порядочными, образованными людьми, шестерых внуков.
Судьба моей семьи - это судьба миллионов наших соотечественников. Мы должны рассказывать своим детям и внукам о наших отцах, дедах, матерях и бабушках, замученных в застенках ГУЛАГа, расстрелянных, замерших на Севере, в Сибири, на Колыме, умерших от голода детях-сиротах. Рассказывать для того, чтобы грядущие поколения не позволили случиться такому...
Историческая справкаПостановление Президиума ВЦИК от 11 апреля 1919 года «О лагерях принудительных работ» законодательно закрепило возникновение и дальнейшее функционирование концлагерей. Именно с этого документа начался этап развития репрессивного аппарата и системы исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа НКВД СССР.
К 1930 году уже было сформировано 6 управлений исправительно-трудовых лагерей ОГПУ: Северного Кавказа, района Белого моря и Карелии, Вышнего Волочка, Сибири, Дальнего Востока и Казахстана. В 1934 году все лагеря вошли в одну систему - Главное управление лагерей (ГУЛАГ).
В годы «большого террора» в Политбюро установили план (лимит) на расстрел и направление людей в концлагеря. Лимит устанавливался для каждой области, края, республики. Только в России с 1923-го по 1953 год было арестовано примерно 41 миллион человек. Официальные цифры весьма занижены: они не учитывали заключенных во внутренних тюрьмах НКВД и умерших в лагерях для политических. Не попали в статистику репрессированные крестьяне и депортированные народы - это составило более 10 миллионов человек.
