Три часа пути в машине от тетюшской деревни Большое Бисярино до Казани кот пережил на удивление спокойно. И вот новосел уже медленно вылезает из сумки-переноски, настороженно оглядывая двухкомнатные хрущевские хоромы. Что ж, вот и закончилась деревенская вольница с бескрайними летними полями, парным молоком, упитанными от зерна мышами и нескончаемыми боями за верховенство среди грозных усатых собратьев - васек, чернышей и прочих барсиков. Да, наш селянин Кузя - это вам не какая-нибудь городская неженка-мурлыка! Крупный, мощный котяра с суровым взглядом, с сильными могучими лапами и острейшими когтями на них - он больше напоминает хищника, идеально созданную машину для охоты на грызунов.
Однако кошачья судьба распорядилась иначе, взяла да и перевернула в один день весь привычный уклад Кузькиной жизни.
Вышел Кузька из сумки в иную, уже городскую жизнь. Обмерил свое новое жилище бесшумными шагами, внимательно исследуя предоставленные в его распоряжение окрестности. Судя по всему, остался доволен теплой квартирой, неспешно выбрал место для лежки и задремал.
Разбудила его хозяйка дома, предложив в положенное время отобедать из заранее купленной новехонькой миски.
- Кузя, иди кушать! - громко позвала она его.
В ответ - ноль внимания! Небывалое дело для кошек, которым предлагают еду! Ведь ее уничтожением, причем в неимоверных количествах, они готовы заниматься в любое время дня и ночи, вечно путаясь под ногами на кухне.
- Кушать пошли! - еще раз призывно было предложено Кузе.
На этот раз кот встал с места, недоуменно хлопая глазами, но не понимая: что же от него требуется-то? Может, он сделал что-нибудь не то? «Так это я не нарочно», - показывал он всем своим видом, силясь понять, о чем идет речь.
- Да нет, все в порядке, иди сюда, поешь с дороги, Кузька, - успокоила его моя жена, а потом вдруг всплеснула руками и громко рассмеялась: - Так ведь наш Кузя - чуваш! Он же родился и вырос в чувашской деревне, и бабушка-хозяйка с ним, естественно, общалась только на чувашском языке.
- Кузя, кил кунда! - тут же перешла на чувашский жена.
В ответ наш Кузякин, облегченно вздохнув, бодро и радостно засеменил на кухню. Пришел черед смеяться всей нашей семье, присутствовавшей во время этого межличностного диалога.
Теперь в нашей квартире кроме русского постоянно звучит еще один язык многонационального Татарстана - чувашский. «Кузя, ан!», что в переводе означает примерно следующее: «Кузя, слезай с кухонного табурета!» «Так, поел, теперь - кай, кай!» («Иди, иди!» - с кухни, разумеется). Кстати, и само имя Кузя на чувашском звучит по-иному. Бабушка звала его так: «КусЯ, КусЯ!», через «с», с ударением на «я». Примечательно, что в чувашских деревнях кошек подзывают к себе тоже по-другому. Не «кыс-кыс-кыс!», мол, иди сюда, а «пыст-пыст-пыст!» Хотя, как видим, призывные свистящие звуки присутствуют в обоих языках общения с кошачьим миром.
Любопытная деталь: оказывается, чувашский язык очень схож в этом с… вьетнамским! По мягкости и певучести звуков. Правда, выяснилось это обстоятельство совершенно случайно, на автобусной остановке. Там автор этих строк стоял, дожидаясь «красненького», и пытался вспомнить, на каком автобусе лучше добраться с этих бесконечных Горок хотя бы до ближайшей станции метро. Так в итоге и не вспомнив, я решил обратиться с вопросом к невысокому худенькому парню, стоявшему ко мне спиной. «Ой, извините!» - почему-то невольно и некстати вырвалось у меня, когда парнишка обернулся. Передо мной стоял приятного вида молодой вьетнамец. Он почти на чистом русском ясно и четко объяснил мне (казанцу!), каким образом лучше добраться до искомой точки моего маршрута.
- Вы прекрасно владеете русским языком! А ведь он не самый легкий для изучения, - не удержался я от комплимента.
Аспирант казанского вуза, как это выяснилось во время скоротечного знакомства, скромно пожал плечами:
- Вы можете так же хорошо изучить и наш вьетнамский - было бы желание.
- Ну что вы… Азиатские языки очень сложные, они певучие, и слова похожи на мяуканье кошки: «мяу-сяу»… - возразил я.
Вьетнамец засмеялся и согласно кивнул головой:
- Ну да, есть такое дело. А кстати, слово «кошка» по-вьетнамски звучит так: «мео». Похоже на ваше русское «мяу», правда?
Похоже, еще как похоже. Вот тебе и «мяу», оказывается, это универсальное, понятное чуть ли не во всем мире слово.
Но продолжим рассказ о национальных особенностях кошек Татарстана. Автору этих строк выпала нелегкая доля стать репетитором по обучению чувашского кота русскому языку. Дело пока идет с переменным успехом, но котяра Кузька - ученик добросовестный. Особенно когда урок подкрепляется чем-то вкусненьким, всякими там мясными кусочками в соусе или желе, что, по мнению деревенского кота, считается отменным деликатесом.
Ведь пища сельских кошек очень проста. Специально для усатых мышеловов никто не готовит. Дают то, что у самих на столе, что сами вырастили на полях и пастбищах. Например, чем кормила своего Кусю бабушка Агриппина? Супом. Его Кузька очень любит с детства - в любом рецептурном исполнении, главное - чтобы горяченький и на мясном бульончике. А еще Кузякин с удовольствием уплетает жареную картошку, плов, запивая все это молоком. Анекдот про кота и гречку - это не про него. Гречку он обожает искренно, в отличие от героя анекдота, которому пришлось кушать ее, потому что выбора не было. Черный хлеб - тоже в большой уважухе, а вот к белому кот равнодушен. Говорите, диетологи советует налегать на хлеб ржаной вместо пшеничного, он, дескать, полезнее? Да я это теперь и без них знаю! Мне об этом Кузька по секрету сказал. Представляете, теперь еще и на чистом кошачьем русском: «Мур-мур!»
