Пациентом ожогового отделения Валера стал по причине глубокого сна на горячей трубе в коллекторе, который с некоторых пор стал его жилищем, - Валера был бомжом.
Ходячие обитатели палаты один за другим выходили в коридор, чтобы не смущать почти плачущего Валеру. И лишь те, кто не мог встать, вынуждены были наблюдать его страдания. Это обычному человеку выписка из больницы праздник, а для некоторого контингента...
- Чего это он? – не понял новичок, который, лишь недавно очнувшись после операции, увидел Валеру.
- Понимаешь, - попытался пояснить с соседней койки полковник в отставке, - он бомж, а здесь вроде как пригрелся, прикормился, ожил, что называется.
- Некуда возвращаться? – просек ситуацию новичок.
- Почему некуда? В коллектор, - резко обозначил полковник и невесело усмехнулся.
- А семья? Жена, дети? - не унимался новичок.
- Все есть, - отозвался Валера. – И жена, и дети. Только я им не нужен.
Новичок хотел еще что-то сказать, но передумал, тем более весомым аргументом для его дальнейшего молчания послужил выразительный кулак полковника.
Но Валера заговорил сам.
- Я раньше думал, что бомжом становятся люди, которые сами себя опустили до неприличия.
- Опустили? - попытался уточнить новичок.
- Не в смысле уголовного жаргона, - как-то даже зло ответил Валера, подойдя к вопрошавшему. И, обращаясь уже конкретно к нему, продолжил:
- Забросил себя, плюнул на себя, понимаешь?
Тот кивнул. А Валера даже несколько преобразился, приобретая вид поднаторевшего лектора.
- Я им уже рассказывал, - пояснил он, - они мою биографию хорошо знают и наверняка жалеют меня.
Он оглядел обитателей палаты и, не встретив ни одного взгляда, усмехнулся:
- Только жалеть-то меня не за что. Как там, у классика? Человек сам кузнец? Вот я и сковал...
- А без философии можно? - сухо спросил новичок.
- А тебе интересен мой путь в бомжи?
- Интересен, - твердо последовал ответ. - Ты, кстати, кто по специальности?
- Я-то?.. Каист по духу и изобретатель по призванию, - гордо сказал Валера.
Возникшая затем пауза была недолгой.
- Все как обычно, - продолжил Валера. - Случилось сокращение нашего техбюро, я как самый ершистый оказался на улице. К тому же мне не выплатили то, что причиталось за изобретательство. Дома мое увольнение и отсутствие ожидаемых денег было встречено злобным молчанием. Я закомплексовал. Дня три ходил, искал работу, ну как же, ждали меня везде... На четвертый день во дворе мужики посочувствовали... В тот вечер меня принесли пьяного. Наутро - вой, визг всего семейства, а когда ушли они - кто на работу, кто на учебу, побежал к мужикам похмеляться. Как-то и не заметил, что стал зависать с ними. Домой приходил только спать, а в один из вечеров меня просто не пустили. Это я понял только, когда проснулся под дверью своей квартиры. Холод, грязь... Пытался открыть дверь ключом – не получилось, видно, фиксатор опустили. Ушел, спрятался во дворе за деревьями, дождался, когда все мои ушли. В общем, в тот день я в квартиру попал. Хотел позавтракать, но холодильника не обнаружил. Дверь в комнату дочери оказалась на замке. В жизни у нас ничего не запиралось...
Рассказчик помолчал, попил минералки и продолжил:
- Пошел я тогда куда глаза глядят. А глядели они в те дни в одну сторону. Пропьянствовал не помню сколько дней. Но каждый день возвращался, пытался попасть в квартиру – не тут-то было. А в один из вечеров обнаружил возле двери какую-то грязную сумку с вещами. Моими. Короче говоря, стал я жить в подъезде между этажами, вещи в закутке за мусоропроводом хранил. Сердобольные соседи приносили еду и одежонку. Кто-то даже одеяло принес. Только соседям скоро надоело мое присутствие, да и участковый предупредил...
- А что ж участковый-то не вмешался? – не выдержал заинтересованный новичок.
- Я тебе дам адрес, выйдешь – спросишь. Предупредил только, что посадит. Может, и лучше было бы... Пошел я жить под балкон, прикрытый деревьями. Да холода наступили.
- Домой не пробовал больше? – спросил все тот же голос.
- Пробовал – замок сменили. Да это и неважно... Посоветовал один собрат по несчастью в коллектор. Там, говорит, место освободилось.
- Что значит «место освободилось»? – спросил уже кто-то другой.
- Умер значит обитатель.
- Ужас, - промолвил кто-то.
- Ужас – когда тебе спать негде, есть нечего, - тут же среагировал Валера.
Палата молча внимала. Обитатели ее были шокированы, но не рассказом. Такого Валеру они еще не видели - агрессивного, шумного. Они помнили его неопрятным, пугливым, видели преображение его в розовощекого любимца отделения, который всем готов был помочь. Сегодня ораторствовал совсем другой человек.
- Ну ладно, - видимо, почувствовал длинноту паузы Валера. – Дальше еще проще. Прожил в коллекторе зиму. А тут как-то заснул по пьяни.
- Понятно, - подхватил новичок.
- А ничего тебе не понятно. Ты думаешь, все бомжи пьют? Пьют, конечно, но если хочешь выжить – с этим надо осторожней. Я, например, не пил, а тут гости пришли.
- Кто? – тут уж и полковник удивился.
- Гости, - повторил рассказчик. – Представь себе, бывали.
Он помолчал, а затем скороговоркой продолжил:
- И вот таким образом я оказался здесь и познакомился с таким количеством замечательных людей. А теперь позвольте откланяться и не поминайте лихом!
Он подхватил два своих пакета, но палата дружным хором заставила его задержаться. Собрали деньги - у кого сколько было, кое-какие вещи, и все ходячие вызвались его проводить. Валера как-то помягчел и вновь превратился во всеобщего любимца. Спустились до проходной. Трое провожатых вызвались довести до остановки автобуса. Вышли через «хитрый» проход, о котором знали все больные. И вот свобода.
Несмотря на наступившую по календарю весну, огромными хлопьями сыпал густой снег. Мужчины спустились по скользким больничным ступенькам, дружно вдохнули пьянящий воздух. Резкий крик заставил всех вздрогнуть:
- Папа!
Они обернулись. По ступенькам не сбегала, летела девушка. Валера произнес фразу, которую потом каждый из троих интерпретировал по-своему. Один говорил, что это был трехэтажный мат, другой, что ласковые слова, а третий утверждал, что слышал только мычание. Появление дочки Валеры было для всех полной неожиданностью. Как и то, что произошло дальше.
- Ма-ма! – прокричала девушка.
От забора отделилась фигура. Это была женщина. Остановившись возле Валеры, она сдернула с головы платок, опустилась на колени и прошептала:
- Прости!
Больше провожавшие ничего не видели и не слышали, поскольку поспешили в отделение, чтобы поведать о радостном финале печальной Валериной истории.
Ходячие обитатели палаты один за другим выходили в коридор, чтобы не смущать почти плачущего Валеру. И лишь те, кто не мог встать, вынуждены были наблюдать его страдания. Это обычному человеку выписка из больницы праздник, а для некоторого контингента...
- Чего это он? – не понял новичок, который, лишь недавно очнувшись после операции, увидел Валеру.
- Понимаешь, - попытался пояснить с соседней койки полковник в отставке, - он бомж, а здесь вроде как пригрелся, прикормился, ожил, что называется.
- Некуда возвращаться? – просек ситуацию новичок.
- Почему некуда? В коллектор, - резко обозначил полковник и невесело усмехнулся.
- А семья? Жена, дети? - не унимался новичок.
- Все есть, - отозвался Валера. – И жена, и дети. Только я им не нужен.
Новичок хотел еще что-то сказать, но передумал, тем более весомым аргументом для его дальнейшего молчания послужил выразительный кулак полковника.
Но Валера заговорил сам.
- Я раньше думал, что бомжом становятся люди, которые сами себя опустили до неприличия.
- Опустили? - попытался уточнить новичок.
- Не в смысле уголовного жаргона, - как-то даже зло ответил Валера, подойдя к вопрошавшему. И, обращаясь уже конкретно к нему, продолжил:
- Забросил себя, плюнул на себя, понимаешь?
Тот кивнул. А Валера даже несколько преобразился, приобретая вид поднаторевшего лектора.
- Я им уже рассказывал, - пояснил он, - они мою биографию хорошо знают и наверняка жалеют меня.
Он оглядел обитателей палаты и, не встретив ни одного взгляда, усмехнулся:
- Только жалеть-то меня не за что. Как там, у классика? Человек сам кузнец? Вот я и сковал...
- А без философии можно? - сухо спросил новичок.
- А тебе интересен мой путь в бомжи?
- Интересен, - твердо последовал ответ. - Ты, кстати, кто по специальности?
- Я-то?.. Каист по духу и изобретатель по призванию, - гордо сказал Валера.
Возникшая затем пауза была недолгой.
- Все как обычно, - продолжил Валера. - Случилось сокращение нашего техбюро, я как самый ершистый оказался на улице. К тому же мне не выплатили то, что причиталось за изобретательство. Дома мое увольнение и отсутствие ожидаемых денег было встречено злобным молчанием. Я закомплексовал. Дня три ходил, искал работу, ну как же, ждали меня везде... На четвертый день во дворе мужики посочувствовали... В тот вечер меня принесли пьяного. Наутро - вой, визг всего семейства, а когда ушли они - кто на работу, кто на учебу, побежал к мужикам похмеляться. Как-то и не заметил, что стал зависать с ними. Домой приходил только спать, а в один из вечеров меня просто не пустили. Это я понял только, когда проснулся под дверью своей квартиры. Холод, грязь... Пытался открыть дверь ключом – не получилось, видно, фиксатор опустили. Ушел, спрятался во дворе за деревьями, дождался, когда все мои ушли. В общем, в тот день я в квартиру попал. Хотел позавтракать, но холодильника не обнаружил. Дверь в комнату дочери оказалась на замке. В жизни у нас ничего не запиралось...
Рассказчик помолчал, попил минералки и продолжил:
- Пошел я тогда куда глаза глядят. А глядели они в те дни в одну сторону. Пропьянствовал не помню сколько дней. Но каждый день возвращался, пытался попасть в квартиру – не тут-то было. А в один из вечеров обнаружил возле двери какую-то грязную сумку с вещами. Моими. Короче говоря, стал я жить в подъезде между этажами, вещи в закутке за мусоропроводом хранил. Сердобольные соседи приносили еду и одежонку. Кто-то даже одеяло принес. Только соседям скоро надоело мое присутствие, да и участковый предупредил...
- А что ж участковый-то не вмешался? – не выдержал заинтересованный новичок.
- Я тебе дам адрес, выйдешь – спросишь. Предупредил только, что посадит. Может, и лучше было бы... Пошел я жить под балкон, прикрытый деревьями. Да холода наступили.
- Домой не пробовал больше? – спросил все тот же голос.
- Пробовал – замок сменили. Да это и неважно... Посоветовал один собрат по несчастью в коллектор. Там, говорит, место освободилось.
- Что значит «место освободилось»? – спросил уже кто-то другой.
- Умер значит обитатель.
- Ужас, - промолвил кто-то.
- Ужас – когда тебе спать негде, есть нечего, - тут же среагировал Валера.
Палата молча внимала. Обитатели ее были шокированы, но не рассказом. Такого Валеру они еще не видели - агрессивного, шумного. Они помнили его неопрятным, пугливым, видели преображение его в розовощекого любимца отделения, который всем готов был помочь. Сегодня ораторствовал совсем другой человек.
- Ну ладно, - видимо, почувствовал длинноту паузы Валера. – Дальше еще проще. Прожил в коллекторе зиму. А тут как-то заснул по пьяни.
- Понятно, - подхватил новичок.
- А ничего тебе не понятно. Ты думаешь, все бомжи пьют? Пьют, конечно, но если хочешь выжить – с этим надо осторожней. Я, например, не пил, а тут гости пришли.
- Кто? – тут уж и полковник удивился.
- Гости, - повторил рассказчик. – Представь себе, бывали.
Он помолчал, а затем скороговоркой продолжил:
- И вот таким образом я оказался здесь и познакомился с таким количеством замечательных людей. А теперь позвольте откланяться и не поминайте лихом!
Он подхватил два своих пакета, но палата дружным хором заставила его задержаться. Собрали деньги - у кого сколько было, кое-какие вещи, и все ходячие вызвались его проводить. Валера как-то помягчел и вновь превратился во всеобщего любимца. Спустились до проходной. Трое провожатых вызвались довести до остановки автобуса. Вышли через «хитрый» проход, о котором знали все больные. И вот свобода.
Несмотря на наступившую по календарю весну, огромными хлопьями сыпал густой снег. Мужчины спустились по скользким больничным ступенькам, дружно вдохнули пьянящий воздух. Резкий крик заставил всех вздрогнуть:
- Папа!
Они обернулись. По ступенькам не сбегала, летела девушка. Валера произнес фразу, которую потом каждый из троих интерпретировал по-своему. Один говорил, что это был трехэтажный мат, другой, что ласковые слова, а третий утверждал, что слышал только мычание. Появление дочки Валеры было для всех полной неожиданностью. Как и то, что произошло дальше.
- Ма-ма! – прокричала девушка.
От забора отделилась фигура. Это была женщина. Остановившись возле Валеры, она сдернула с головы платок, опустилась на колени и прошептала:
- Прости!
Больше провожавшие ничего не видели и не слышали, поскольку поспешили в отделение, чтобы поведать о радостном финале печальной Валериной истории.
