Его лагерная эпопея началась 23 декабря 1941 года, когда 18-летнего парня, сына председателя колхоза, арестовали по 58-й статье. Обвинение было страшное: «Восхваление немецкой техники и неверие в победу в Великой Отечественной войне». Только через полтора года после ареста ему вынесли приговор: 8 лет исправительно-трудовых лагерей и 5 лет поражения в правах.
- Быт заключенных был ужасный. В запущенном бараке жило более 150 человек - доходяг, больных. Все копошились на своих местах, словно неопределенные живые существа в лохмотьях. В день умирало до 10 человек, - вспоминает Николай Павлович. - Потом я попал в Амурлаг, одно из самых крупных подразделений в системе ГУЛАГа, там находилось более 30 тысяч заключенных. Мы строили железную дорогу от бухты Ванино до Комсомольска-на-Амуре. Полгода проработал на лесоповале в тяжелейших, каторжных условиях, дошел до такой степени дистрофии, что меня загрузили легкой работой: в спецчасти составлял списки заключенных - пригодился каллиграфический почерк. Некоторое время работал и в швейной мастерской по ремонту обмундирования с убитых на фронтах Великой Отечественной войны. Приходилось чистить, чинить, латать окровавленные, грязные брюки, гимнастерки, кители. В лагерь привозили огромные партии одежды, снятой с павших перед захоронением в братских могилах, и мы должны были их привести в порядок.В 1946 году меня этапом направили в Монголию на строительство железнодорожной ветки Сухэ-Батор - Улан-Батор, которую строили 45 тысяч советских заключенных.
- Говорят, человек быстро ко всему привыкает, даже к жизни в таких нечеловеческих условиях...
- Дело не в том, привыкает человек или не привыкает. Жизнь проходила в жестокой борьбе за выживание. Сознание работало только на то, что бы поесть. Есть хотелось невыносимо. Все мысли были о еде. Хоть жуй свою старую телогрейку! Мне тогда казалось, что весь мир – это лагерь и в этом мире нет ничего, кроме грязи, унижений, болезни, боли, брани, несправедливости. Мне повезло, что вместе со мной отбывали срок очень много людей образованных - профессора, доценты институтов, университетов. А настоящих уголовников было не так много.
- Вы освободились в 26 лет. Наверное, непросто было выстраивать жизнь на воле практически с нуля?- Освободился я 11 августа 1949 года. Меня направили на жительство в один из аулов Балхашского района Карагандинской области, там я работал нормировщиком-экономистом треста «Сибсантехмонтаж». Конечно, думал, как буду жить на свободе – без образования, без профессии. У меня была только справка об освобождении, да и то с ошибками в фамилии и датах. И тогда я дал себе зарок – стать образованным человеком. Учиться хотелось непередаваемо! Переехав в город Октябрьский Башкирской АССР, пошел в вечернюю школу, закончил десятилетку. Учился на вечернем отделении строительного техникума. Потом строил газопровод Бухара - Урал, обустраивал нефтяные промыслы Сургута. В 1958 году, уже в 35 лет, приехал в Казань, стал главным инженером СУ-1 треста «Татсантехмонтаж». И здесь продолжал учиться - на вечернем отделении финансово-экономического института. Тут и встретил свою будущую жену. Ирина Васильевна - врач. Недавно мы отметили золотую свадьбу.
Реабилитировали меня только в 1963 году, а в 1972-м назначили заместителем начальника управления треста «Энерготехмонтаж». Потом 15 лет я работал в министерстве газовой промышленности республики.
- Николай Павлович, что помогло вам достойно пройти через все эти испытания?- Помог жесткий характер и огромное желание жить. И гены мои. Но обозленности на судьбу у меня не было и нет. Я оптимист. И еще заметил, что те, кто прошел ГУЛАГ, обладают особенной стойкостью, сдержанностью, они мыслят иными категориями. ГУЛАГ - это школа жизни. Суровая, страшная школа. Если ты ее прошел, то уже ничего не страшно.
- Быт заключенных был ужасный. В запущенном бараке жило более 150 человек - доходяг, больных. Все копошились на своих местах, словно неопределенные живые существа в лохмотьях. В день умирало до 10 человек, - вспоминает Николай Павлович. - Потом я попал в Амурлаг, одно из самых крупных подразделений в системе ГУЛАГа, там находилось более 30 тысяч заключенных. Мы строили железную дорогу от бухты Ванино до Комсомольска-на-Амуре. Полгода проработал на лесоповале в тяжелейших, каторжных условиях, дошел до такой степени дистрофии, что меня загрузили легкой работой: в спецчасти составлял списки заключенных - пригодился каллиграфический почерк. Некоторое время работал и в швейной мастерской по ремонту обмундирования с убитых на фронтах Великой Отечественной войны. Приходилось чистить, чинить, латать окровавленные, грязные брюки, гимнастерки, кители. В лагерь привозили огромные партии одежды, снятой с павших перед захоронением в братских могилах, и мы должны были их привести в порядок.В 1946 году меня этапом направили в Монголию на строительство железнодорожной ветки Сухэ-Батор - Улан-Батор, которую строили 45 тысяч советских заключенных.
- Говорят, человек быстро ко всему привыкает, даже к жизни в таких нечеловеческих условиях...- Дело не в том, привыкает человек или не привыкает. Жизнь проходила в жестокой борьбе за выживание. Сознание работало только на то, что бы поесть. Есть хотелось невыносимо. Все мысли были о еде. Хоть жуй свою старую телогрейку! Мне тогда казалось, что весь мир – это лагерь и в этом мире нет ничего, кроме грязи, унижений, болезни, боли, брани, несправедливости. Мне повезло, что вместе со мной отбывали срок очень много людей образованных - профессора, доценты институтов, университетов. А настоящих уголовников было не так много.
- Вы освободились в 26 лет. Наверное, непросто было выстраивать жизнь на воле практически с нуля?- Освободился я 11 августа 1949 года. Меня направили на жительство в один из аулов Балхашского района Карагандинской области, там я работал нормировщиком-экономистом треста «Сибсантехмонтаж». Конечно, думал, как буду жить на свободе – без образования, без профессии. У меня была только справка об освобождении, да и то с ошибками в фамилии и датах. И тогда я дал себе зарок – стать образованным человеком. Учиться хотелось непередаваемо! Переехав в город Октябрьский Башкирской АССР, пошел в вечернюю школу, закончил десятилетку. Учился на вечернем отделении строительного техникума. Потом строил газопровод Бухара - Урал, обустраивал нефтяные промыслы Сургута. В 1958 году, уже в 35 лет, приехал в Казань, стал главным инженером СУ-1 треста «Татсантехмонтаж». И здесь продолжал учиться - на вечернем отделении финансово-экономического института. Тут и встретил свою будущую жену. Ирина Васильевна - врач. Недавно мы отметили золотую свадьбу.
Реабилитировали меня только в 1963 году, а в 1972-м назначили заместителем начальника управления треста «Энерготехмонтаж». Потом 15 лет я работал в министерстве газовой промышленности республики.
- Николай Павлович, что помогло вам достойно пройти через все эти испытания?- Помог жесткий характер и огромное желание жить. И гены мои. Но обозленности на судьбу у меня не было и нет. Я оптимист. И еще заметил, что те, кто прошел ГУЛАГ, обладают особенной стойкостью, сдержанностью, они мыслят иными категориями. ГУЛАГ - это школа жизни. Суровая, страшная школа. Если ты ее прошел, то уже ничего не страшно.