Из истории вопроса
Творцом одной из последних реформ эпохи Александра II - реформы исполнительной системы наказания 1879 года - стал казанец Михаил Николаевич Галкин-Враской. Он работал в Училищном комитете в Петербурге. В 1862 году ушел в длительный отпуск и два года за собственный счет изучал деятельность исправительных заведений Англии и Франции. Позднее создал образцовую тюрьму в Санкт-Петербурге. В 1877 году при Государственном совете была учреждена комиссия по тюремному преобразованию для разработки правовых основ реформирования тюремной системы. Результатом деятельности комиссии стало учреждение 27 февраля (12 марта по новому стилю) 1879 года Главного тюремного управления и назначение на должность его начальника Галкина-Враского - с правом докладывать императору, минуя министра внутренних дел.
В ходе реформы положение в местах заключения Казанской губернии, как и в целом по России, значительно улучшилось. В немалой степени этому способствовала деятельность «губернских попечительных о тюрьмах комитетов», которые занимались не только благотворительной деятельностью, но и контролировали деятельность тюремной администрации, не допуская коррупции и произвола.
Александр Гусев родился 5 апреля 1938 года. Служил в органах уголовно-исполнительной системы с 1955 года. Первое место работы - исправительная колония №2. В 1974 году получил предложение возглавить производственную службу Управления УИС. С 1988 по 1994 год - в должности заместителя начальника службы по исправительным делам и социальной реабилитации - начальника отдела организации труда СИД и СР МВД РТ. Под его непосредственным руководством построены больница МВД РТ, многие объекты военной части №7474, защитные сооружения исправительных колоний №3 и 5, полностью реконструирована исправительная колония №8.
Александр Гусев отмечен многими правительственными и ведомственными наградами. После выхода на заслуженный отдых Александр Николаевич принял активное участие в создании Музея истории уголовно-исполнительной системы по РТ, расположенного в здании управления. Девять лет проработал его директором.
Три кита процесса перевоспитания
- Александр Николаевич, в чем главная специфика жизни человека в колонии?
- Миссия колонии - перевоспитание человека, который встал на путь правонарушений. Процесс перевоспитания всегда держался на трех китах: труд, режим и политико-воспитательная работа.
- Труд, режим - это понятно, а что включала в себя политико-воспитательная работа?
- В советские годы это было обязательное изучение материалов очередного съезда партии, основ марксизма-ленинизма, лекции заключенным читали на разные темы, фильмы показывали... Смысл такой: у человека не должно оставаться ни минуты свободного времени, чтобы он постоянно был чем-то занят.
Трудотерапия - основной метод перевоспитания. У нас, например, в одной колонии работает настоящий завод, есть реальные производства. В советское время мы производили до 40% продукции, необходимой нашему народному хозяйству.
- Какими производствами может гордиться УИС?
- На своих предприятиях мы выпускали продукцию для всего народного хозяйства. И еще большой объем продукции производили в кооперации с предприятиями, заводами, фабриками республики, включая 22-й авиационный завод, КамАЗ, другие промышленные гиганты.
- Интересно, как началось такое сотрудничество?
- Началось это с одного письма. 12 сентября 1977 года руководитель ИТК-10, расположенной в Менделеевске, майор Рафкат Ахметов написал письмо самому Председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину. В письме он честно, очень эмоционально рассказал о проблемах: «Учреждение, в котором я работаю, находится в 18 километрах от КамАЗа, через реку Каму, в г. Менделеевске. Данное учреждение может ежедневно выделять 800 и более человек рабочей силы для КамАЗа... В основном это бывшие слесари, наладчики, сварщики, шоферы, трактористы, то есть в прошлом имели дело с металлом. Чем они сейчас заняты: вязкой хозяйственных сеток, которые затем сбываются с огромными трудностями. Нитки для вязки сеток приходится искать по всей территории Российской Федерации... Выполняет ли колония план? Да, выполняет. Но что это дает нашему государству? Кому нужны эти сетки? Я думаю, что моей Родине нужна более полезная и ценная продукция, которую мы можем давать. ...Может быть, найдутся какие-либо виды продукции для КамАЗа, выпуск которых можно организовать на базе учреждения...» Рафкат Ахметович написал и отправил это письмо через головы руководителей, ни с кем ничего не согласовав. Это было дерзкое нарушение строгой субординации и всех правил.
«Как посмели?! Едем разбираться!»
- Какая реакция была на самом верху?
- В это сложно поверить, но письмо не осталось без внимания. Уже 20 сентября его копии отправились министру МВД Николаю Щелокову и министру автомобильной промышленности СССР Виктору Полякову с резолюцией Косыгина: «Прошу совместно рассмотреть это письмо. Предложение т. Ахметова считаю правильным. Его следует принять. Дайте ответ т. Ахметову». Еще через день копия письма уже с резолюцией Щелокова была отправлена начальнику Главного управления исправительно-трудовых учреждений (ГУИТУ) МВД СССР Борису Коновалову. Министр требовал, во-первых, объяснить, почему вся работа ИТК состоит в вязании сеток, во-вторых, найти в Набережных Челнах достойные заказы для колонии. А в-третьих, разобраться, «почему Ахметов не соблюдает субординацию». Сейчас эти исторические письма находятся в экспозиции нашего Музея истории уголовно-исполнительной системы по РТ. Но тогда, в 1977 году, мы о письме Рафката Ахметова узнали только после звонка из Москвы. Звонили из главка: «Начальник вашей колонии написал письмо. Едем разбираться».
- Кто прилетел с проверкой?
- Главный инженер ГУИТУ. Встречали его в аэропорту. Самолет из Москвы приземлился поздно вечером. Мы сразу отправились в Менделеевск. В колонию приехали около двух часов ночи. Всем было понятно, что этот визит ничего хорошего не предвещает и вопрос со снятием Ахметова с должности практически решен. Не успев поздороваться, московский гость резко спросил: «Рафкат Ахметович, вы писали письмо Косыгину?» А тот спокойно ответил: «Я не только писал. Могу снять трубку и позвонить!» Такой ответ поразил человека из главка, но проверить, правду ли говорит начальник колонии, он не рискнул. После небольшой напряженной паузы обстановка разрядилась, и состоялась беседа, во время которой мы спокойно обсудили предложения Рафката Ахметовича. После этого начался процесс серьезного сотрудничества колоний с разными предприятиями и производствами нашей республики. Кстати, Рафката Ахметова не уволили. Он проработал в колонии до пенсии и вышел в отставку в звани
