Судьба народной избранницы сложилась непросто. Отец Хадичи Нигматулловны был раскулачен, отсидел несколько лет в лагере. После лагеря ему удалось устроиться на Казанский завод стройдеталей - он был личным кучером директора завода. Папа и устроил юную Хадичу на этот завод табельщицей. Чтобы девушку взяли на работу, ей в документах прибавили три года. На заводе Хадича освоила профессии бухгалтера и секретаря-машинистки.
- Я бойкой была, никого не боялась и по-русски хорошо говорила - если работникам заявление какое-нибудь написать надо было или поговорить с мастером, который не понимал по-татарски, всегда просили помочь меня. Директор меня даже звал "дочь завода", - вспоминает Хадича Нигматулловна. - За эту активность и выдвинули меня в кандидаты в депутаты первого созыва Казанского горсовета. В клубе устроили встречу с избирателями. Я рассказала о том, как работаю, о том, что у меня совсем недавно родилась дочка. Вопросы задавали разные: "Да ты совсем молодая и к тому же кормящая мама, сможешь ли найти время и силы для работы?" Пришлось дочку отдать в интернатскую группу детского садика и забирать ее домой только на субботу и воскресенье.
Работала в двух депутатских комиссиях - строительной и торговой. Льгот у нас никаких не было - только бесплатный проезд на трамвае. Особенно сложно пришлось во время войны. В Казань были эвакуированы три военных завода: воронежский, московский и ленинградский. Я устраивала эвакуированных в общежития, на квартиры. А торговая комиссия проверяла, как магазины отоваривают продуктовые и хлебные карточки, потому что было очень много нарушений. Одного заведующего даже наказали за то, что он придерживал продукты, а люди оставались голодные.
Между прочим, в тех депутатских комиссиях я была единственной женщиной. В горисполкоме для меня даже была выделена специальная табуретка. Когда я выступала с трибуны, то вставала на эту табуретку, чтобы меня было лучше видно.
Особенно запомнилось выступление на сессии горсовета 1946 года. Мы жили на территории нынешнего Ново-Савиновского района. Воды тогда здесь еще не было. За водой приходилось ходить далеко - туда, где сейчас находится ДК химиков. Там был единственный на всю округу колодец. Была весна. Я собиралась на сессию горсовета, а мама попросила сходить за водой. Добежала до колодца, встала в очередь. Передо мной воду набирала женщина. Опустила одно ведро, подняла его, опустила второе, низко наклонилась над ним и на моих глазах провалилась в узкую скважину, откуда черпала воду. Но, к счастью, она не провалилась в колодец, а застряла в скважине. Мы общими усилиями ее вытащили.
Из-за этого приключения на сессию опоздала. Меня перед полным залом спросили: "Почему опаздываешь?" "Вы будете смеяться, но я сейчас расскажу, как только что воду носила... Вот вы сидите тут, обсуждаете какие-то вопросы, а для жителей нового рабочего поселка главная проблема - вода. Почему там нет колонок? Почему люди должны ходить за водой за несколько километров и доставать ее с риском для жизни? Сегодня там чуть не утонула женщина. Она осталась в живых только потому, что задница у нее большая - застряла в скважине..." В общем, как было, так и рассказала. Все засмеялись. Смех смехом, но комиссию по вопросу водоснабжения поселка создали.
Прошло два дня. Прихожу с работы домой, а мама показывает повестку - меня вызывают в Кремль, к Председателю Президиума Верховного Совета ТАССР Динмухаметову. Мама говорит: "Наверное, тебя в тюрьму посадят, раз так выступила". Ну, я и пошла с такими мыслями, что не вернусь больше. При входе в Кремль у меня проверили паспорт и депутатский билет: "Идите, вас ждут". Иду дальше и думаю: когда же меня арестуют? В приемной секретарша очень вежливо пригласила: "Заходите, пожалуйста".
Я зашла в кабинет. Там стоял длинный черный стол, за столом сидел Динмухаметов. Он поднялся ко мне навстречу: "Ну, дочка, рассказывай, как ты за водой ходила..." - и под ручку подвел меня к столу, посадил рядом с собой. Слушал внимательно, а я совсем осмелела и говорю: "Если вы мне не верите, то давайте на вашей машине проедем, и вы сами все увидите..." Динмухаметов улыбнулся и сразу же при мне позвонил в Водоканал. С кем говорил, не знаю, но говорил долго. Результат того разговора не заставил себя ждать - уже в том же году, летом, в наш поселок начали прокладывать водопроводные трубы. Работы было очень много и требовалась помощь жителей. Я сама обошла все дома, встречалась с людьми: "Хотите воду - помогайте копать!" И люди копали. А уже через несколько месяцев на Парковой, Черноморской и еще нескольких улицах стояли колонки.
